MARTIALIS.RU - ШАТЕРНИКОВ Н. А.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Если бы книжек моих случайно ты, Цезарь, коснулся —
о, не хмурь ты бровей, мира владычиц всего.
Шутки блестят и у вас, обычны в ваших триумфах.
Стыдно ль, владыка, тебе быть содержаньем стихов?
5Как на Тимелу глядишь, на Латина-насмешника смотришь —
теми ж глазами читай книжки мои, я прошу.
Смех безобидных стихов в состояньи дозволить цензура;
строчки игривы мои, но безупречен я сам.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

4. Владыка. Обращение Марциала к императору, в данном случае, как и в других, — к Домициану.

Правил великих людей — Трасеи, Катона-всевидца —
строго держась, Дециан, хочешь ты все-таки жить,
и не бежишь на мечи обнаженные с голою грудью;
тут поступаешь ты так, как я того бы хотел.
5Тот не по мне кто легко раздобыл себе кровью известность;
Тот кто при жизни достал славу — вот это герой!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Юлий, тебя предпочесть всем другим я товарищам должен,
если седые права верности долгой ценить.
Вот пред тобою пройдет уже консул дважды тридцатый;
может быть, несколько дней жить-то осталось тебе.
5Плохо откладывать то что потом может стать недоступным,
и за свое почитать только протекшие дни.
Цепью свиваясь одной, нас ждут и труды и заботы;
радости кратки у нас, быстро умчатся они.
Их и рукой придержи, и в объятья свои заключи их,
10или ко гру́ди прижми — все же они улетят.
В том ведь мудрости нет, поверь мне, коль скажешь: «Жить буду».
Жить только завтрашним днем поздно — сегодня живи.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

3. Консул дважды тридцатый. Марциал хочет сказать, что Юлию исполняется шестьдесят лет (консулы в древнем Риме избирались сроком на один год).

Прошлой ночью тебе, Процилл, я молвил —
выпив, думаю, пять уже киатов, —
чтоб ко мне приходил обедать завтра.
Ты подумал, что слажено уж дело,
5и нетрезвым словам моим поверил.
О, подобный пример весьма опасен:
«Ненавижу я тех кто пьет и помнит».

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

7. Ненавижу я тех... В подлиннике греческая поговорка: «Я ненавижу памятливого собутыльника».

Мне говорят будто ты, Фидентин, мои сочиненья
всем декламируешь так точно их сам написал.
Коль за мои признаешь — стихи тебе даром отдам я.
Коль за свои — покупай; право получишь на них.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Нет, не люблю я, Сабидий, тебя; почему — не сказать мне.
Только и мог бы сказать — нет, не люблю я тебя!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Что стихи я пишу не очень скромно,
что не будут читать их юным в школе,
ты, Корнелий, твердишь; но эти книжки,
я скажу, как мужья своим супругам —
5оскопленными нравиться не могут.
Если ты заказал мне гимн на свадьбу,
как словами его не говорить мне?
Кто бы Флору одел на праздник, кто бы
столы белой почет дозволил блуду?
10Дан такой уж закон стихам веселым —
неприятны они, коль не игривы.
Вот поэтому брось свою суровость,
пощади мою резвость, соль насмешек,
перестань оскоплять стихи поэта.
15Ведь противен Приап как жрец Кибелы.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Мы, шестьдесят человек, Манцин, к тебе позваны были,
и предложил ты вчера нам кабана одного...
Где ж виноград, что, с поздней лозы собра́н, сохраняют,
яблоки сладкие где, что превосходят и мед;
5груши, висящие вниз в сплетеньи с вьющимся дроком,
зерна пунийских гранат в цвет кратковременных роз?
Не было мягких сыров, подарка Сассинской деревни,
а из пиценских горшков не было сладких олив.
Только кабан, да и он так мал, что, кажется, карлик,
10и безоружный совсем, мог бы его одолеть.
Дальше — совсем ничего! И вот — смотрели мы только;
так «подает» кабана обыкновенно и цирк.
Да не дадут же тебе кабана после дела такого!
Сам попади кабану, что Харидема терзал.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

12. Так «подает» кабана обыкновенно и цирк. Марциал говорит, что Манцин пригласил гостей не обедать, а как бы только на зрелище, на котором можно было лишь взглянуть на поданного кабана. Дальше идет игра на слове «подавать» в его прямом и театрально-игровом значении.

Для кельтиберов муж достойный памяти,
Лициниан, ты слава нам
в земле испанской! Вот увидишь Бильбилу,
конем, оружьем славную;
5и Гай в снегах весь, и Вадаверон святой,
с горами двувершинными;
и лес утешный у Ботерда милого —
живет Помона в счастье там.
И в теплых водах будешь плавать Конгеда,
10у нимф на тихом озере;
ослабнешь телом — быстро закалит его
Салон — железо крепнет в нем.
Сама подставит под стрелу охотника
Вобеска дичь для завтрака.
15Таг златоносный знойную смягчит жару,
деревьев тенью скрыв тебя;
поток Дерценны, Нута холодней снегов
вмиг жажду утолят твою.
А вот декабрьский холод, мерзлота зимы,
20и хриплый Аквилона вой —
тогда идешь ты в Тарракону знойную,
в родную Лалетанию;
там попадутся лани в сети тонкие,
набьешь и кабанов себе.
25Нагонишь зайца, на коня сев быстрого, —
оленей домовод пусть бьет.
Костер раздуют (даст дрова соседний лес),
вкруг станут дети грязные,
придет охотник, криком позовешь к себе
30еще и гостя изблизи.
Тут обувь с лункой, тогу не найти совсем,
одежд что пахнут пурпуром;
тут нет либурна, нет клиентов ропщущих,
и нет тут власти женщины.
35И подсудимый, бледный, сна не сгонит здесь —
проспишь ты утро целое.
Другой пусть ищет вздорной похвалы себе;
жалей счастливцев этих ты,
и скромно счастью истинному радуйся,
40пока твой Сура чванится.
Ведь нет стыда в том, что и дальше жить хотим,
коль все для славы сделано.

Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

31. Обувь с лункой — то есть с пряжкой в виде полумесяца. Такую обувь носили патрицианские сенаторы. Ср. II 29.

В книги мои, Фидентин, ты одну лишь страничку прибавил,
но отпечатались в ней черты твои с яркостью полной,
и обличают они, что все остальное украл ты.
Так и лигонский башлык, примешавшись к фиалковой тоге
5Рима, пятнает ее косматостью жирной своею.
Так аретинский сосуд из глины — позор при хрустальных.
Так, если ворон бредет, к берегам попавший Каистра, —
черный среди лебедей, птиц Леды, он будет осмеян.
Так, когда песнь соловья разливается в роще афинской,
10криком сорока своим искажает томные трели.
Надписи мне не нужны, не нужен стихам моим мститель.
Вот пред тобой страница твоя, и кричит тебе: «Вор ты!»

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

7. Каистр — река в Малой Азии; на ней водились многочисленные стаи лебедей.

8. Леда — возлюбленная Зевса, который, согласно позднейшему мифу, явился к ней в виде лебедя. Леда снесла два яйца; из одного вышла Елена, из другого — Кастор и Полидевк.

Славу стяжавший себе в военных делах и гражданских,
вот тебе вкратце, Фронтон, Марка открою мечты.
Малый участок земли но свой он возделывать хочет,
и в незаметных делах любит спокойствие он.
5Пусть посещает другой дома из спартанского камня,
и, неразумный, несет утром приветы свои.
Мог бы блаженствовать он, добычу дубравы и поля
пред разведенным огнем вынув из полных сетей,
или трепещущих рыб подсекая лесою дрожащей,
10или из глиняных чаш черпая мед золотой;
грубая тут домоводка столы наполнит хромые,
тут без оплаты очаг яйца сготовит ему.
Тем кто не любит меня не любить такой жизни желаю —
пусть в городской суете в белых одеждах живут.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Флакк, твой вопрос — какой бы хотел, и какой не хотел бы
женщины я? Не хочу падкой иль гордой. О, нет!
А середина меж них — вот это я одобряю;
мук я в любви не хочу, сытости в ней не хочу.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

О, Левина чиста, не уступит древним сабинкам —
даже суровей она чем ее грозный супруг.
Но, посещая Лукрин иль себя отдавая Аверну,
иль же байской водой грея все чаще себя,
5вдруг попала в огонь; из-за юноши — мужу измена!
Так Пенелопой пришла, ну, а Еленой ушла.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

6. Пенелопой пришла — то есть приехала на курорт верной супругой, а уехала, изменив мужу.

Просишь меня прочитать мои эпиграммы... Не стану!
Целер, ты хочешь их знать — чтобы читать за свои.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Знаю я — ты мила; согласен — дева;
и богата, конечно, — кто же спорит?
Но коль этим, Фабулла, ты кичишься —
не мила, не богата, и не дева!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Что бы ни делал наш Руф, лишь Невией дышит одною!
Радостен, плачет, молчит — Невия лишь на устах.
Ест или здравицу пьет, будь просьба, отказ иль согласье —
Невия всюду одна. Нет ее — нем будет он!
5Вот он отцу написал своему, и что же он пишет?
«Невия, светик ты мой! Невия, светик, привет!»
Невия держит письмо и смеется, глаза опуская.
Невия ведь не одна! Что же безумствуешь ты?

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Фидентин, за мои стихи поэтом
ты считаешь себя и ждешь признанья.
Так зубатой себя считает Эгла,
вставив челюсть из кости иль из рога;
5так Ликора, черней тутовки палой,
побелившись, сама себе приятна.
И вот так, как поэтом стал внезапно,
будешь ты волосат и ставши лысым.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

8. Будешь ты волосат и ставши лысым — то есть когда Фидентин, облысев, наденет парик.

Не было в городе всем никого кто хотел бы задаром,
Цецилиан, за твоей поволочиться женой,
хоть позволял ты. Но вот ты стражу приставил — и толпы
лезут любовников к ней... Цецилиан, ты не глуп!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Вполне здоров он, наш Харин — и все ж бледен.
Вина пьет мало наш Харин — и все ж бледен.
Желудок варит, бодр Харин — и все ж бледен.
На солнце любит быть Харин — и все ж бледен.
5Окрасил кожу всю Харин — и все ж бледен.
В разврат постыдный впал Харин — и все ж бледен.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

6. Этот стих переведен неточно вследствие крайней его непристойности.

Мы в соседстве живем — коснуться может
до окна моего рукою Новий.
Кто б завидовать мне не стал, не думал,
что во все я часы безмерно счастлив,
5раз так близко со мной живет приятель?
Что же? Дальше ведь он Теренциана,
что правителем сделан нильской Сьены.
Ни попить с ним нельзя, ни повидаться,
ни послушать его — и в целом Риме
10нет столь близкого мне и столь чужого.
Мне ль, ему ль, но придется нам уехать.
Пусть в соседстве живет иль с ним совместно
тот кто Новия видеть не хотел бы.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Не издавая своих, порицаешь мои эпиграммы.
Иль порицать перестань, или свои издавай.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Ты беспрестанно кричишь и шум при делах поднимаешь.
Элий, недаром ведь то — ты за молчанье берешь.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Два мильона имел ты, но не полных;
был, однако, и добр, и щедр на деньги,
в жизни пышен; и все, Кален, желали
чтобы десять тебе пришло мильонов.
5Бог услышал желанья, просьбы наши;
лишь в семь месяцев — так ведь было, помню, —
принесли их тебе четыре смерти.
Ты ж — как будто и нет тебе прибытка,
будто даже украл все деньги кто-то, —
10впал в такую — о жалкий! — голодовку,
что пышнейшее из твоих всех пиршеств —
в целый год только раз такое было —
на ничтожные ты устроил деньги,
и принять семь товарищей старинных
15обошлось для тебя в гроши пустые.
Чем заслуги твои мы отплатили б?
Сто мильонов, Кален, о, получи ты!
Коль получишь — умрешь; замучит голод.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

1. Два мильона. Здесь, как и в других случаях, когда не называется монетная единица разумеются сестерции.

Запиваешь, мой Руф, ты все водицей,
а заставят друзья — киат фалерна
очень жидкого выпьешь только с ними.
Обещала ль тебе дарить блаженство
5ночи Невия — ты ж предпочитаешь
трезвым взять наслажденье верной встречи.
Вздох... Молчание... Стон... Отказ прислала!
Значит, чаще ты пей по три киата,
и тяжелую боль вином прикончи.
10Что ж беречь себя, Руф? Засни — и все тут!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Часто ты мне говоришь, о Луций Юлий дражайший:
«Что-нибудь крупное дай, очень ленив ты у нас».
Но предоставь мне досуг — какой когда-то имели
от Мецената друзья славный Вергилий и Флакк.
5Я попытался б тогда свои думы бессмертными сделать,
имя спасая свое от полыханий костра.
Ведь и волы не хотят под ярмом проходить по бесплодью;
жирная почва трудна, но веселит самый труд.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Есть у тебя (пусть он будет, молю, благоденствовать долго)
великолепнейший дом, хоть и за Тибром стоит.
Мой же глядит чердачок на Випсаньевы заросли лавра.
Стал я уже стариком, в этой живя стороне.
5Долгий мне путь к тебе, Галл, чтобы дома приветствовать утром;
делал бы все ж я его если б и дальше ты жил.
Мало, однако, тебе если в тоге являюсь один я;
много зато для меня — в этом себе отказать.
Лучше я буду ходить к десятому часу с приветом;
10утром приветы мои скажет пусть книжка моя.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

9. К десятому часу — римляне считали дневные часы от восхода до захода солнца, а ночные от захода до восхода. Таким образом, летом дневные часы были длиннее ночных, а зимою наоборот. В самый длинный день первый час приходился поэтому между четырьмя и пятью часами утра по нашему счету, а в самый короткий — между семью и восемью. Десятый час приходился летом между шестнадцатым и семнадцатым часом по нашему счету. Ср. IV 8.

Исса много хитрей Катулла птички,
поцелуя голубки Исса чище,
Исса девушек всех милей, приятней,
драгоценнее Исса перлов Инда,
5и для Публия — сласть собачка Исса.
Вой ее — это слово человечье,
понимает она печаль и радость.
К шее барина ляжет и заснет так;
спит — дыханья ее совсем не слышно.
10Коль веленье желудка вдруг принудит —
простыни не испортит каплей малой,
будит спящего ласково ногою,
просит с ложа спустить, дать облегчиться.
И в невинной собачке — стыд великий;
15не узнала любви, и не нашли б мы
нежной деве такой кого достойным.
Чтобы день не унес ее последний
образ Иссы картине вверил Публий;
ты найдешь там ее такой похожей,
20что сама на себя не столь похожа.
Вот поставь-ка ее с картиной рядом —
иль обеих признаешь настоящей,
иль обеих почтешь ты за рисунок.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

1. Катулла птички — то есть воробья Лесбии, воспетого Катуллом. Ср. IV 14.

Ропщешь, Велокс, что мои чересчур длинны эпиграммы.
Ты ничего не писал: вещи короче твои.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Мудрость такая ж в тебе как и к вышним богам уваженье;
святость не меньше твоя чем и врожденный твой дар.
Регул! Не может дарить по заслугам тот кто дивится,
что подарил я тебе ладан и книгу свою.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

3 слл. Смысл: для человека умного и благочестивого нужны не богатые, а отвечающие его склонностям подарки; кто не понимает этого — ничего в подарках не смыслит.

Все то что мальчик создал и юнец в прошлом,
мои безделки — их не помню и сам я, —
читатель, если время ты терять хочешь,
не зная чем бы свой досуг тебе полнить, —
5у Валерьяна Поллия их взять можешь;
его стараньем не умрет моя мелочь.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Жаждет кто-то меня — Процилл, завидуй!
Лебедей она чистых ярче блещет,
серебра и снегов, жасмина, лилий...
Но любить я хочу ту что чернее
5муравья и смолы, грача, цикады.
О веревке ужасной помышлял ты;
если ж знаю тебя — о, жив ты будешь...

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Только встретишься ты, Луперк, со мною,
«Вот раба я пришлю, — сейчас же скажешь, —
дай ему эпиграмм своих ты книжку;
как прочту — я сейчас верну обратно».
5Нет, Луперк, ни к чему раба тревожить;
путь далекий, коль к Пиру он пройдется;
три пройти надо лестницы высоких —
нет, поближе ищи чего желаешь.
Твой обычай — ходить до Аргилета;
10против форума Цезаря есть лавка —
двери в надписях все, куда ни взглянешь,
чтоб ты быстро нашел там всех поэтов.
Там ищи и меня... Спроси Атректа —
это имя хозяина той лавки.
15Снявши с первой ли полки, со второй ли,
пемзой тертого, в пу́рпурной обложке,
пять денариев взяв, — даст Марциала.
«Да не стоишь того!» Ты прав, Луперк мой!

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

Тот кому сто эпиграмм прочитать еще не довольно,
Цедициан, я скажу — меры не знает в плохом.

Впервые: Шатерников Н. А., «Марциал. Избранные эпиграммы», М., 1937.

шатерников н. а.