epigrammaton l. viii xxxvi

Царственным ты пирамид строениям, Цезарь, посмейся:
Уж на Востоке молчит варваров гордость — Мемфис.
Мареотийский дворец сколь ничтожней палат Паррасийских:
Великолепней не зрел день ничего на земле.
5Семь, ты подумаешь, гор взгромоздились одна на другую,
И фессалийский не так Осса взнесла Пелион.
Так они всходят в эфир, что, теряяся в звездах блестящих,
Светлой вершиною гром слышат из тучи внизу.
И озаряет дворец божество еще скрытого Феба
10Раньше Цирцеи, отца видящей утренний лик.
Но, хоть касаяся звезд, вершиною дом этот, Август,
С небом равняется, все ж для повелителя мал.

Царственным ты пирамид строениям, Цезарь, посмейся:
Уж на Востоке молчит варваров гордость — Мемфис.
Мареотийский дворец ничтожней палат Паррасийских:
Великолепней не зрел день ничего на земле.
5Семь здесь как будто бы гор взгромоздились Одна на другую,
И фессалийский не так Осса взнесла Пелион.
Так они всходят в эфир, что, теряясь в звездах блестящих,
Светлой вершиною гром слышат из тучи внизу.
И озаряет дворец божество еще скрытого Феба
10Ранее Кирки, отца видящей утренний лик.
Но хоть, касаяся звезд, вершиною дом этот, Август,
С небом равняется, он для повелителя мал.

Царственных пирамид чудесам посмейся ты, Цезарь;
Уж на востоке молчит варваров диво — Мемфис:
Часть какая ж дворца парразийского зданье Египта?
День ничего на земном круге светлей не видал.
5Семь, подумаешь ты, холмов подымается разом,
Фессалийский не так Осса взнесла Пелион;
Так он восходит в эфир, что в ясных звездах утопая,
С чистой вершины он гром слышит из тучи внизу,
И насладится скорей сокрытым сиянием Феба,
10Чем при рожденье отца облик Цирцея узрит.
Этот, о Август, хотя и до звезд восходящей вершиной
С небом равняется дом, но для владыки он мал.